Литовский художник Чюрленис: картины, биография

...жить, широко раскрыв глаза на все, что прекрасно...

и смотреть глазами ребенка...

М. К. Чюрленис

Ничто в мире не погибает, ничто не исчезает бесследно. Все хранит на века мозг человеческий. И потому люди создают поэтические леген­ды и сказки.

В сказках — ориентиры, путеводные звезды, маяки гряду­щего. Наука реставрирует человеческую память. Определяет возраст га­лактик, Солнечной системы, Земли, человека. Изучает перспективы буду­щего. Успехи науки никого не удивляют. Так и должно быть. Это естест­венно. Удивляет искусство, прокладывающее свои тропы рядом с магист­ралями науки. Куда же идет оно, искусство? Почему вторгается в область науки? Чюрленис одним из первых перешел этот рубикон. Его фантасти­ческие видения — из сокровищницы памяти человечества. Эта память всегда помогала человеку творить сказку, легенду, миф. Эта память по­могла ему осознать, обобщить, синтезировать реализм жизни. Разве не так родился эпос? Все мифологические символы? Все легендарные сюжеты? Только из земной действительности переносились они в сферу поэзии. И в этом секрет их могущества. Их основа — жизнь. Таков и Чюрленис. Гений стремится к всеобщности. Гению мало настоящего. Он погружается в пу­чину прошлого и воссоздает сгладившиеся горы, развалины городов, замков — все, что сделали человеческие руки. Творец связывает настоя­щее с прошлым и будущим. Он больше видит, больше вмещает в себя. Он всемогущ.

Чюрленис — это Нида. Вспомним его картину, на которой два седых старца смотрят на лучащееся солнце. И видят в нем контуры творений человеческих рук. Что создают руки человека, то сияет, как солнце. ...вот солнце брызнуло, раздуло огонек, и заколдованный янтарь вспыхнул. На ладони пылает, сверкает, лучится миниатюрное солнце. (Кстати, не­сколько слов о колорите Чюрлениса. Всмотримся в главные краски его картин. Разве это не янтарь? Зеленоватый, желтоватый, матовый, даже рыжеватый и розовый. Что ж, такой же колорит и у холстов, вытканных нашими матерями. Мы прибалты. И в жилах у нас течет янтарь. Основу колорита Чюрлениса не надо искать где-то еще. Художник, обладающий несказанно богатой фантазией, не всегда имел реальную возможность вы­разить свои мечты, свои виденья, ему не хватало красок. Поэтому иногда приходилось самому изготовлять их. Из всего — из литовских трав и цветов, из кирпича... И он придавал своим краскам янтарный оттенок: так видел глаз, так подсказывало сердце...) И вот сверкает на ладони миниатюрное солнце. Мы оба долго смотрим на него, смотрим на огонек янтаря. И видим контуры. Контуры архитектурных сооружений. Море порой одаривает нас уникальными самородками янтаря. А иногда наши народные умельцы вытачивают в куске янтаря какой-нибудь свой сон, мечту, свою песню. Очень впечатляюще выглядит такой рисунок, когда смотришь на него сквозь шлифованную грань. Будто города на дне морс­ком, будто миры, залитые потоком солнца. Вот и Чюрленис: надо сквозь янтарь, по диагонали рассекаемый солнечным лучом, посмотреть на Ниду. Здесь, в золотых дюнах, мир Чюрлениса.

О художнике

Чюрленис — сын Литвы, напоенный ее воздухом, ее красотой, ее сказками и легендами. Он был композитором и художником. Должно быть, поэтому все его картины звучат. Все уди­вительно ритмичны и музыкальны. Часто они даже носят музыкальные названия: фуга, пре­людия, соната... Иногда указываются части — анданте, аллегро...

Мир его творений фантастичен, краски приглушенны, во многих картинах лейтмотив — грусть, отрешенность. Некоторые критики превозносили Чюрлениса именно за эту якобы воспеваемую им идею потустороннего мира, идею единого высшего духа. Другие, напро­тив, отрицали все его творчество как вымысел сумасшедшего. Все это крайности. Чюрленис был сыном своего времени, но он был человеком с крайне обостренным мировосприятием, че­ловеком тонко организованного душевного склада. Чтобы понять его творчество, надо знать основные философские увлечения его времени и основные моменты его биографии.

Родился Чюрленис в 1875 году в Варене (Южная Литва), в семье органиста. Детские годы провел в Друскининкае — живописнейшем крае. Музыку почувствовал и полюбил еще пяти­летним мальчиком. Девяти лет поступил в музыкальную школу князя М. Огинского и пробыл там до 1888 года. Потом перешел в консерваторию Варшавы, затем Лейпцига. Сочинения его высоко ценили самые строгие критики. Музыкантом он был серьезным и теоретически пре­красно подготовленным. Отсюда такое музыкальное восприятие окружающего, так точно схваченное и переданное в его картинах чувство ритма.

Живописцем Чюрленис был скорей от природы, чем профессионалом. Он не обладал бо­льшим техническим мастерством, свои композиции он подчинял настроению, музыкальному нарастанию и ослаблению звука, ритму.

Чувство гармонии и красоты у этого художника было поразительно.

Его взгляды на жизнь формировались в тот момент, когда студенчество Варшавы и Лейп­цига увлекалось философией Канта и Ницше, зачитывалось Достоевским, Эдгаром По, Лео­нидом Андреевым. Чюрленис, всегда бывший в центре студенческой жизни, поддается этим увлечениям. Заинтересовавшись культом Солнца и тайнами мироздания, начинает изучать древнюю Персию и Египет, а затем религию и философию Индии.

Художественное наследие Чюрлениса — более 300 картин. Они близки нам своей челове­чностью, музыкальностью, напряженным раздумьем.

«Весна», «Колокола» (1905 г.), «Зима», «Корабль» (1906 г.), «Лес», «Знаки зодиака» (цикл из 12 картин), «Весенняя» и «Солнечная» сонаты (1907 г.) и другие чудесные работы Чюрлениса привлекают нас теперь не своим идеализмом, отрешенностью, а, напротив, уди­вительно поэтическим настроением и предельно жизненным пейзажем. Причем пейзаж его картин — родной, литовский, и в этом нельзя сомневаться — там есть все приметы: старые мельницы, часовни, море.

В 1907 году Чюрленис переезжает в Вильнюс и всячески способствует развитию нацио­нального искусства. Он участвует в создании Литовского художественного общества, помо­гает устраивать первые национальные выставки, создает хор. Но, как это ни горько, на роди­не он оставался непонятым.

В 1909 году художник, женившись, переезжает в Петербург. Художественная жизнь Пе­тербурга захватывает его. Чюрленис не по силам много работает. Картины «Всадник» и «Рай» — лучшие произведения этого периода. Но нервное переутомление сказывается на его здоровье. Начинаются сильные головные боли. Чюрлениса помещают в лечебницу, где он умирает в 1911 году от кровоизлияния в мозг.

Горький называл Чюрлениса гением литовского народа. Однажды, беседуя с художником Ф. Богородским, он воскликнул: «Да-с, сударь, быт, жанр и прочее — все это хорошо. А где же мечта? Мечта где, я спрашиваю? Почему у нас нет Чюрленисов? Ведь это же музыкальная живопись!»

Изображения кликабельны!!!!